Заслуженный врач России, заведующий отделением экстренной
хирургииОлег Дмитриев
работает здесь уже 37 лет и называет свое
отделение по старинке: то общей хирургией, то неотложкой. Счита-
ет, что по его пациентам можно увидеть срез состояния общества,
так как здесь представлены все наши проблемы, доведенные до
крайности: жертвы семейных и уличных разборок, пострадавшие в
автомобильных катастрофах и при несчастных случаях, алкоголики
с язвами желудка и брошенные старики.
– Олег Николаевич, в каком состоянии сегодня наше общество,
если судить по вашему отделению?
– Оно находится в депрессии по отношению к старикам. У нас лежит
много возрастных людей, которые не обласканы родственниками
ни посещениями, ни уходом. Хотя мы разрешаем приходить к ним
хоть круглосуточно! Но все норовят принести водички и булочку –
и сбежать.
Еще одна характерная особенность нашего общества – патологи-
ческая склонность к жалобам. Пациент еще не выписался, а уже
настрочилжалобы во все инстанции. Интернет предоставляет такую
возможность, а лежать на больничной койке скучно. И вот уже
весь бюрократический отряд занимается перепиской по жалобе.
МЕДИЦИНА
врач в городе V
вообще никто не идет – здесь же надо тяжело работать. Они скорее
пойдут куда-нибудь в косметологию, потому что люди, отучившиеся
на платной основе, никогда не будут работать в бюджетных учреж-
дениях. Мое поколение скоро уйдет «в ноль», и, наверное, пара
поколений сменится, пока какие-то кадры появятся.
Наши места быстро займут выходцы из стран Азии – они придут
на эти небольшие заработные платы, будут довольствоваться
малым и строить себе где-нибудь, например в Самарканде, дом
с чайханой. Вот тогда население узнает, что такое «высокоинтел-
лектуальная» хирургия. На Сахалине и Камчатке уже полно таких
врачей с дипломами и плохим знанием русского языка. Здесь
все идет к тому же.
– В чем принципиальная разница между работой хирурга в
бесплатной «тысячекойке» и в какой-нибудь коммерческой
клинике города?
–Мои приятели, которые волей судьбы ушли в платнуюмедицину,
иногда во время операции начинают метаться, потому что в их
клинике нет необходимых для реанимации аппаратов. Предпо-
лагается, наверное, что у их больного не должно быть остановки
дыхания, кровотечения и прочих осложнений.
Мы лечим всех, никому не отказываем. Я глубоко уверен,
что «тысячекоечная» будет всегда, по той причине, что больше никто
в городе не сможет оказывать экстренную и неотложную помощь
– Сегодня много разговоров о финансировании высокотехно-
логичных направлений медицины. А как относятся власти к
поддержке неотложной помощи?
– Академик Кузин писал: «Если нет в городе неотложной хирургии,
жить здесь опасно». Но никто этого не понимает, каждый человек
думает: «Несчастный случай – это не променя». Все увлечены высо-
кими технологиями, а простые банальные вещи, от которых завтра
может зависеть и ваша жизнь (все под Богом ходим), – никому не
интересны. Вот если вдруг среди ночи, когда все платные клиники
закрыты, у влиятельного человека возникают проблемы, например
аппендицит, и он начинает метаться в поисках помощи – вот тогда
он на себе испытывает все наши условия.
Да, мы занимаемся рутинными вещами: аппендицитами, внутрен-
ними кровотечениями. Но у нас нет оборудования, нет кадров.
А время-то другое – уже везде в мире экстренная помощь под-
креплена новейшими аппаратами и последними технологиями.
Например, за рубежом уже не вскрывают трупы – через минималь-
ный разрез заводят прибор, смотрят внутренние органы, берут
кусочки ткани ни исследование и делают заключение о причинах
смерти. А мы еще на том уровне, когда, оперируя живого человека,
делаем большие разрезы – у нас просто нет возможности сделать
по-другому. О каком прогрессе может идти речь?
– Хирурги вашего поколения в полной мере переняли у своих
маститых учителей интеллект. Есть ли у вас достойная смена?
– К сожалению, подрастающая молодежь не получает достойного
образования. Они не читают книг, не знают сошколы самых простых
и банальных вещей. Да и в нашу профессию, экстренную хирургию,
А в нашей больнице для проведения операции у меня есть все не-
обходимое. Подчеркну – работать с плановыми подготовленными
и изученными пациентами и срочно оперировать тех, кого только
что привезли, «с колес», – это огромная разница. Для хирурга «тыся
чекойки» важно, чтобы операционные были наполнены, – и у меня
есть все, что мне нужно. Функционируют реанимация, оперблок,
анестезиология. И еще – для того чтобы все прошло отлично, нужно
подготовить коллектив, сплотить, чтобы работать быстро, слаженно
и эффективно. А если все «звезды» – получается очень скверно.
В нашей больнице среди 210 врачей нет склочных людей, у нас
чудесные дневные доктора, надежная дежурная служба – на них
можно положиться, с ними можно и нелюбимые операции вы-
полнять. К тому же, когда больница многопрофильная, оказывать
человеку помощь получается на должном уровне.
– В вашем отделении оказывают платные услуги?
– Да, если у человека нет страхового полиса. Дальзаводская боль-
ница, Владивостокская 1-я больница, наша «тысячекоечная» – это
так называемые народные больницы. Мы лечим всех, никому не
отказываем. Я глубоко уверен, что «тысячекоечная» будет всегда,
по той причине, что больше никто в городе не сможет оказывать
экстренную и неотложную помощь. У нас 16 хорошо оснащенных
операционных. Да, у нас не хватает персонала, и интерьеры весьма
неказистые, но если что-то экстренное происходит – все едут сюда.
Больше никакое учреждение не в состоянии принимать таких
больных круглосуточно.
– Какая у вас самая любимая операция?
– Которую не нужно делать.
VH
НОЯБРЬ 2018
VLADHEALTH
25
